Все эти мысли стали посещать автора во время его работы переводчиком на проходившей в Петербурге в 1992 г. сессии Международной академии наук (Akademio Internacia de la Sciencoj). Как известно, на выездных сессиях МАН в качестве официального языка, наряду с языком принимающей страны, используется эсперанто. Переводить приходилось не только устную речь, но и ряд серьёзных статей по высшей математике, астрофизике, метеорологии и архитектуре. Нетрудно догадаться, какие сложности возникли из-за отсутствия специальных словарей. Почти в то же самое время нам пришлось заниматься редактированием художественных переводов на эсперанто, сделанных петербургскими эсперантистами. А это дало возможность прочувствовать явную недостаточность имеющихся в распоряжении русско-эсперантского и эсперанто-русского словарей для осуществления качественного перевода. Первой реакцией было узнать, какие работы по созданию новых словарей ведутся в нашей стране. Ответы, полученные от целого ряда компетентных эсперантистов, не радовали: была предпринята попытка создания эсперанто-русского политехнического словаря, но дело ограничилось занесением в картотеку нескольких десятков терминов; один эсперантист собрал очень богатый материал для русско-эсперантского словаря, но судьба рукописи неизвестна; к составлению большого эсперанто-русского словаря вообще никто не приступал. Даже такая полумера, как новая редакция словаря Е. А. Бокарёва, была в далёкой перспективе. В такой катастрофической ситуации не оставалось ничего другого, как произнести фразу: «Кто же, если не я, и когда же, если не сейчас?»

Тогда мы ещё не осознавали, какую ношу взвалили на себя. Тем более, что мы не обладали никакими познаниями в области лексикографии, посоветоваться же было не с кем. (Пособий по лексикографии тоже практически не существовало; первый учебник, посвящённый этой теме, стал доступен только в 2004 году.) Поэтому некоторые способы подачи материала, причём не всегда самые удачные, мы позаимствовали из эсперанто-русского словаря Е. А. Бокарёва. Но большей частью нам пришлось изобретать их по ходу дела. И наши собственные решения тоже далеко не всегда были лучшими. Так что опытный лексикограф найдёт в нашем словаре массу недостатков в этом плане.

Поначалу мы ставили перед собой цель лишь улучшить словарь Е. А. Бокарёва: дополнить его новыми словами и примерами, устранить некоторые неточности, т. е. сделать то, что было сделано при второй редакции этого словаря, вышедшей в свет в 2002 г. Однако в ходе работы над первыми буквами мы пришли к выводу о полной бесперспективности этого направления и о необходимости создания принципиально нового словаря. К сожалению, эта задача была чётко поставлена не сразу, что не могло не сказаться на качестве нашей работы. Чётко определённая цель наконец позволила сформулировать следующие требования к будущему словарю.

Во-первых, словарь должен включать как можно больший объём общеупотребительной лексики, поскольку больших словарей у нас ещё нет, а изданный во Франции Plena Ilustrita Vortaro de Esperanto (PIV) непонятен без перевода и недоступен для абсолютного большинства наших эсперантистов.

Во-вторых, объём терминологической лексики тоже должен, по возможности, быть максимальным, дабы хоть в какой-то мере скомпенсировать полное отсутствие специальных словарей у русскоязычных эсперантистов. Более того, именно на основе солидной базы данных, включающей самую разнообразную лексику, подобные словари и могли бы потом создаваться. Наша позиция в этом вопросе обусловлена ещё и тем, что невероятное число терминов и узкоспециальных слов начинает проникать или уже проникло в обиходную речь.

В-третьих, словарь должен показывать язык не в статике, а в динамике, т. е. отражать различные происходящие в нём процессы, показывать, как эсперанто менялся на протяжении времени, как, порой мучительно, нащупывалась та или иная форма. Именно этим объясняется огромное количество малоупотребительной и устаревшей лексики. Эта лексика имеет для нас ценность также потому, что она служит потенциальным источником для обогащения языка, ибо устаревшие и малоупотребительные формы нередко переосмысливаются и превращаются в поэтизмы и специальные термины или служат для создания особого речевого колорита, а также могут использоваться как окказионализмы.

В-четвёртых, новый словарь должен не только давать значения слов и примеры их употребления, но и объяснять наиболее сложные моменты и наиболее характерные ошибки. Таким образом, мы ставили целью создание своеобразного аналитического словаря с некоторыми функциями учебника. Такой подход, принципиально отличающий наш словарь от классических нормативных словарей, продиктован спецификой изучения эсперанто вообще и в нашей стране в частности. Общая особенность изучения этого языка заключается в том, что он является практически единственным языком, который можно выучить самостоятельно в хорошей степени. Российская же специфика состоит в отсутствии капитальных учебников на русском языке и достаточного количества высококвалифицированных преподавателей (правда, в последнее время интернет значительно смягчил эту проблему, но доступ к нему имеют у нас далеко не все). Всё это приводит к тому, что после ознакомления с элементарным курсом дальнейшее изучение эсперанто часто осуществляется с помощью чтения книг со словарём. В этом случае требования к словарю возрастают особенно. Исходя из вышесказанного, многочисленные и порой обширные примечания в нашем словаре имеют особый смысл: они не только объясняют нюансы словоупотребления, но и помогают пользователю усвоить саму логику, сам «образ мышления» языка эсперанто. Необходимость анализа наиболее характерных ошибок подтвердилась в наших глазах после знакомства со второй редакцией эсперанто-русского словаря Е. А. Бокарёва. Безусловно положительным моментом в ней было то, что объём словаря был увеличен на три тысячи слов и составил двадцать девять тысяч лексических единиц; особенно полезной была вновь включённая компьютерная лексика. Но приходится признать, что редакция была, по преимуществу, механической, т. е. слова отбирались без должного анализа и скрупулёзности. В результате в отредактированный словарь попало немало весьма сомнительных форм, почерпнутых в интернете и не снабжённых надлежащими комментариями. К сожалению, это уже не первый случай, когда неточные, сомнительные или вовсе ошибочные формы тиражируются, перетаскиваются из одного словаря в другой, мигрируют из текста в текст (чего только стоит постоянное употребление русскоязычными эсперантистами слова indekso в значении «почтовый индекс» вместо правильной формы poŝtkodo!). При этом в словарях они не снабжаются никакими пометами, настораживающими пользователя, и в результате оказываются как бы уравненными в правах с нормальными словами. Весьма показателен в этом плане эсперанто-русский словарь на 19000 слов, изданный в 2006 году и буквально нашпигованный дикими словообразованиями типа duonpelto, bestkapo, kaŝrabi, заимствованными в основном из русско-эсперантского словаря Е. А. Бокарёва. Полностью положить этому конец, по-видимому, невозможно, тем более что такая проблема возникает и при изучении национальных языков. Но ограничить это явление всё-таки нужно. Для этого мы включили в словарь все сомнительные формы из эсперанто-русского словаря Е. А. Бокарёва², а также наиболее часто встречающиеся в текстах и речи подобные формы, снабдив их соответствующими пометами и комментариями. Насколько оправданно оказалось наше решение — судить вам.

В-пятых, наконец, мы ставили целью развеять ещё широко бытующее даже среди эсперантистов представление об эсперанто как о чём-то предельно лёгком (если не сказать примитивном), как о языке, не знающем исключений. Мы старались показать, что современный эсперанто — весьма сложное явление, в котором существуют разные, порой противоречивые тенденции и в котором далеко не всё однозначно. И что в чём-то эсперанто даже «коварнее» национальных языков, так как, в отличие от них, гораздо более быстрое овладение его грамматикой и лексикой рождает у учащегося иллюзию хорошего владения языком, которая без знания его глубинных механизмов сплошь и рядом приводит к чудовищным русизмам и фразам, непонятным для нерусскоязычных эсперантистов. Обратить на это внимание — ещё одна цель наших примечаний и комментариев в словарных статьях.

² Что касается русско-эсперантского словаря этого автора, то содержащиеся в нём сомнительные слова мы в основном игнорировали, поскольку они практически не используются в реальной речи.